Мировой экономический кризис грянет в 2020 году и накроет Россию

09 октября 2019 17:32

1281

0

Новости Политика

Главный редактор

Вчера управляющая МВФ заявила о рекордном замедлении роста мировой экономики. Прогноз Всемирного банка говорит о той же тенденции. Мы попытались разобраться в причинах и возможных последствиях нового кризиса для России. Самый жесткий прогноз — резкое падение рубля и рост цен, массовые увольнения и глобальная разбалансировка экономической системы.
«Идеальный шторм» сложится из нескольких объективных факторов. К ним эксперты относят повышение таможенных пошлин США и Китаем в ходе торговой войны, замедление роста глобального ВВП до 0,8%, резкое падение спроса и цен на углеводороды, «пузыри» на крупнейших фондовых рынках.

Новая управляющая Международного валютного фонда Кристалина Георгиева в программной речи заявила о рекордном замедлении роста мировой экономики: «Если произойдет серьезный спад, корпоративный долг, сопряженный с риском дефолта, повысится до 19 триллионов долларов, или почти до 40% совокупного долга в восьми ведущих экономиках. Это превышает уровни, наблюдавшиеся во время финансового кризиса». Особый акцент она делает именно на торговых войнах: «В торговой войне проигрывают все. Для мировой экономики совокупный эффект торговых конфликтов может означать потерю примерно 700 миллиардов долларов к 2020 году».

Нынешний стремительный подъем экономики США чреват биржевым крахом, по масштабу сопоставимым с Великой депрессией 30-х годов прошлого века — и тогда человечеству не избежать затяжной рецессии, предупреждает американский экономист и инвестбанкир Джеймс Рикардс.

Его соотечественник и коллега Нуриэль Рубини по прозвищу Dr. Doom, точно предсказавший драматические события 2008—2009 годов, подбрасывает дровишек в огонь: с тех пор долгов на планете стало только больше, а инструментов для борьбы с этим бременем у развитых государств Запада — меньше. Слишком много денег напечатано центробанками, слишком много активов выкуплено ими у проблемных банков. Новые «смягчения» могут быть опасны.

Кризис назрел еще и в силу циклического развития рыночной экономики: именно двенадцать лет считаются тем классическим средним сроком, что отделяет одну рецессию от другой.

Если прогноз по поводу всемирного кризиса сбудется, волна накроет и Россию. Наша страна, несмотря на декларируемые властями устойчивость экономики и статус «тихой гавани», вновь столкнется с необходимостью обрушить рубль — ради наполнения бюджета. Усилится фискальное давление на бизнес и граждан. Армия бедных получит внушительное пополнение.

В 2009-м падение российского ВВП составило 7,8%, напоминает Центр конъюнктурных исследований ВШЭ, не исключая, что в ближайшие год-полтора страна вновь окажется в яме — прежде всего из-за снижения спроса и цен на нефть и газ.

К тому же выводу приходит рейтинговое агентство АКРА, отмечая: более 20% отечественных поставок за рубеж приходится на прямых участников торговых войн и страны с риском введения протекционистских мер в обозримом будущем. Среднегодовой курс доллара для 2020 года аналитики из АКРА определили в 73,8 рубля.

Российские оптимисты

Вспомним, что в октябре 2018 года премьер Дмитрий Медведев в статье для журнала «Вопросы экономики» воздвиг настоящую концептуальную цитадель, призванную развеять все сомнения в неуязвимости российской экономической системы.

Сегодня у нас устойчивый бездефицитный бюджет и низкий госдолг (особенно в иностранной валюте), а инфляция такова, что обеспечивает макроэкономическую стабильность, отметил глава кабмина. Более того, заявил Медведев, впереди новая цель — создание «прочной основы» для обеспечения устойчивого роста благосостояния как каждого человека и семьи, так и общества в целом.

В российской экспертной среде эта позиция обрела своих сторонников. Наша страна с ее международными резервами, превышающими $500 млрд, «пересидит» любой мировой кризис, считает, например, руководитель ИАЦ «Альпари» Александр Разуваев. Действительно, в 2019 и 2020 годах темпы роста ВВП составят явно невысокие 1–2%, однако на этом негатив и заканчивается, говорит он.

«Резервы государства превышают его долговые обязательства. То есть Кремль может погасить свои долги в один «клик». Бюджет в профиците. Фондовые индексы слабо связаны с уверенностью потребителей. За счет политики умеренно слабого рубля объем несырьевого экспорта достигнет в этом году $140–150 млрд. Завершаются масштабные проекты «Газпрома» — «Северный поток-2», «Сила Сибири», «Турецкий поток». Инфляция по итогам года составит 4,2%, ключевая ставка ЦБ — 6,75%», — перечисляет эксперт составные элементы «охранной грамоты» для России.

Что касается глобальных рисков, то Разуваев называет два. Во-первых, это гипотетический вооруженный конфликт на Ближнем Востоке: c одной стороны США, Саудовская Аравия и их союзники, с другой — Иран, также весьма серьезный противник в военном плане. Исход такого противостояния прогнозировать сложно, но цена нефти легко может превысить $100. Однако Трамп уже заявил, что в отношении Тегерана удовлетворится санкциями.

Во-вторых, это глобальная рецессия, которая обрушит нефтяные котировки и биржевые индексы. Но до президентских выборов в США в ноябре 2020 года обвала, вероятно, не будет: Трампу надо избраться. По мнению собеседника «МК», существует прямая взаимосвязь между недавним снижением базовой ставки ФРС до 1,75–2% годовых (а по кредитам «овернайт» — до 1,7% годовых) и апокалиптическими прогнозами уже на текущую осень со стороны международных финансовых институтов. Судя по всему, резюмирует аналитик, не за горами запуск Штатами новой программы количественного смягчения, размеры которой оцениваются в диапазоне $10–15 трлн. Это значит, мировая экономика опять наводнится ничем не обеспеченными долларами.

Ахилессова пята

У любого кризиса своя внутренняя логика развития. Причинно-следственные связи в экономике удивительно разнообразны и сложны, а конечный результат, как правило, непредсказуем. При этом есть важнейшие и многократно проверенные индикаторы, игнорировать которые невозможно.

Например, в США доходность краткосрочных казначейских облигаций превысила за последние месяцы доходность долгосрочных. В XX и XXI веках этот момент проявлялся несколько раз и практически всегда предвосхищал рецессию. Падение ВВП начиналось минимум через 6, максимум — через 20 месяцев после появления этого предвестника, отмечает Андрей Нечаев, профессор Российского экономического университета им. Плеханова, экс-министр экономики.

«Мировая рецессия надвигается, и подтверждений более чем достаточно — как прямых, так и косвенных, — говорит он. — Темпы роста всех ведущих экономик снижаются, а в Германии этот рост почти нулевой. Ситуация с американскими гособлигациями означает, что в ожидании кризиса инвесторы сбрасывают «короткие» бумаги. Кроме того, никто не отменял циклического характера рыночной экономики: в соответствии с давно сложившимися временными интервалами глобальный спад наступит достаточно скоро».

Для России, по словам Нечаева, жизненно важно, будет ли этот спад сравнительно непродолжительным или затянется надолго. В первом случае финансовой «подушки безопасности» может хватить, чтобы нивелировать последствия. Во втором — резко обострится проблема наполнения федерального бюджета, параметры которого придется коренным образом пересматривать.

Ахиллесова пята отечественной экономики — ее сырьевой характер. И нет никаких гарантий, что если цены на нефть, газ, металлы резко просядут, правительство не «залезет» в Фонд национального благосостояния (сейчас его объем составляет 8,17 трлн рублей, или $122,8 млрд).

Как показывает опыт предыдущего кризиса, любая государственная кубышка может быть опустошена буквально в считаные месяцы. К концу 2008 года объем Резервного фонда достиг 4,9 трлн рублей, но для стабилизации бюджета, пострадавшего от удешевления марки Brent, из него в последующие два года пришлось потратить более 4,6 трлн.

А ведь еще летом 2008 года, напоминает Нечаев, все официальные экономисты, включая тогдашнего вице-премьера Алексея Кудрина, уверяли, что Россия будет островом стабильности в бушующем финансовом море Запада и что нам ничто не грозит. В итоге падение ключевых макроэкономических показателей оказалось намного более серьезным, чем в Европе, США, Китае: накануне кризиса бюджет имел профицит в 1,8 трлн рублей, а год спустя — дефицит в 2,3 трлн рублей; рост ВВП в 2008-м составил 5,6%, а в 2009-м экономика рухнула на 7,8% (!). Вместе с ней рухнули и надежды на становление классического среднего класса, на снижение уровня бедности, на рост инвестиций в образование, здравоохранение и человеческий капитал.

С 2013 года реальные доходы населения падают, хотя в прошлом году Росстат их искусственно «натянул» до нулевой отметки. Население от всего этого смертельно устало, и, предполагает Нечаев, если страна впадет в очередной кризис, не исключены социальные потрясения.

«Массовые увольнения и рост цен»

В ближайшие год-два планетарного финансового коллапса едва ли удастся избежать, считает доктор экономических наук Игорь Николаев. И дело не только в том, что подошел срок: с начала 1960-х в мире было семь экономических кризисов, происходивших с интервалом в семь-десять лет. Главное, что сформировались «пузыри», накопилась критическая масса быстрорастущих рисковых долгов.

Если посмотреть на фондовый рынок США, на отношение общей капитализации к ВВП, эти показатели сегодня примерно на том же уровне, что в 2008 году. Капитализация выросла достаточно существенно. Да, попытки избежать схлопывания предпринимаются, но потенциал таких эффективных и испытанных инструментов, как количественное смягчение, как снижение ставки ФРС, в целом уже исчерпан. Что касается России, ее положение усугубляется рядом факторов, которых 11 лет назад страна не знала.

«Прежде всего это санкции, из-за которых наши крупные компании лишились доступа к западным рынкам капитала и теперь не могут перекредитовываться. Также это невысокие цены на нефть, низкие темпы роста ВВП, падающие доходы населения, которые прежде росли по 10–15% в год. Люди массово залезли в кредиты, им еще отдавать и отдавать долги», — перечисляет Николаев.

При этом неизменной остается структура российской экономики, давно и полностью себя изжившая. Все нынешние нефте- и газопроводы представляются эксперту неким шатким скелетом устаревшей модели. Чтобы их чем-то заполнять, надо постоянно разрабатывать новые, все более труднодоступные месторождения, тратить колоссальные деньги, брать для этого новые кредиты. Но что дальше с этими трубами делать?

Весь мир переходит на альтернативные источники энергии, на экологически чистые возобновляемые ресурсы. Спрос на углеводороды неумолимо снижается, рассуждает собеседник «МК». При этом, по его словам, утверждения властей, что рубль «отвязался от нефти» благодаря бюджетному правилу и цене отсечения в $41,6 за баррель, справедливы не в полной мере. Конечно, сегодня национальная валюта не так сильно реагирует на колебания на топливном рынке, как раньше, но если цена на нефть надолго упадет ниже $40, рубль уже ничто не спасет. И если мы войдем в рецессию, то застрянем там надолго. Не стоит переоценивать такие факторы, как низкий госдолг (около 16 трлн рублей) и крупные золотовалютные резервы РФ ($532,6 млрд).

«Да, хорошо, что эта «соломка» есть. Но, чтобы поддержать национальную финансовую систему, Центробанку вновь придется распродавать валюту в больших количествах. А людей ждут задержки и замораживание зарплат, массовые увольнения, взрывной рост потребительских цен», — предупреждает Игорь Николаев.

Все улетит в тартарары

Судя по всему, последствия ожидаемого кризиса будут во многом сходны с теми, что принес России предыдущий финансовый тайфун.

Кроме удешевления основной экспортной продукции это еще и резкий спад промышленного производства. Это неминуемая девальвация рубля: для сравнения с ноября 2008-го по январь 2009-го его курс ослаб по отношению к доллару на 20%.

Продолжительное падение цены на нефть приведет среди прочего к разбалансировке бюджетной системы и снижению инвестиций. А все то, что правительство представляет как свои неоспоримые достижения — профицитный бюджет, низкая инфляция, мощный неприкосновенный ФНБ, — все улетит в тартараты, уверяет директор Института актуальной экономики Никита Исаев.

«Ничего другого, кроме как обрушить рубль ради наполнения скудеющей госказны, наши монетарные власти не придумают. Будут обваливать, как делали это в декабре 2014 года, когда нефть просела за год со $107 до $57. Или как в декабре 2015-го, когда Brent стоил уже $37. Бремя преодоления кризиса государство переложит на плечи простых граждан и на малый бизнес. Нас ждет дальнейшее ухудшение качества жизни и усиление налоговой нагрузки», — рассуждает аналитик.

У противников этой точки зрения, отстаивающих официальный взгляд на текущее состояние и перспективы отечественной экономики, есть еще один довод в свою пользу. Он заключается в том, что сегодня из-за санкций и внутренней стратегии импортозамещения Россия не столь тесно интегрирована в международное разделение труда и производственные цепочки, как в 2008 году.

Да, это так, однако об экономической самодостаточности нашей страны говорить не приходится. Россия по-прежнему зависит от внешних поставщиков. Если, скажем, в сельском хозяйстве мы чуть-чуть импортозаместились, то в сфере технологий это остается задачей на десятилетия вперед, напоминает профессор НИУ ВШЭ Алексей Портанский.

По его словам, той же текстильной промышленности остро не хватает новейшего импортного оборудования, закупки которого обходятся в сотни миллионов долларов ежегодно. А глобальная рецессия окончательно развеет миф о России как о «тихой гавани». Кстати, сообщил Портанский, на недавней презентации в Москве ежегодного доклада Конференции ООН по торговле и развитию (ЮНКТАД), тема мирового кризиса буквально висела в воздухе и звучала в дискуссиях.

Так, значит, кризису точно быть? Вообще предугадывать и обосновывать такого рода вещи — дело в высшей степени неблагодарное. Спровоцировать катаклизм может любой, внешне ничтожный и абсолютно случайный фактор — хоть геополитический, хоть чисто финансовый. Откуда именно прилетит этот «черный лебедь» (термин, введенный в международный обиход американским экономистом Насимом Талебом для обозначения редких и неожиданных событий со значительными последствиями), сейчас не знает никто.